Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
– Нет, это совершенно исключено! Убивать людей нам запрещается категорически, это закон. Нельзя прерывать испытания, к тому же последствия для сферы вероятностей могут быть совершенно непредсказуемыми. Да и наказание для нас за это предусмотрено такое, что… – она передернула плечами. – Нет, это абсолютно невозможно.
Я отметил для себя существование законодательной и исполнительной власти даже на субквантовом уровне, вспомнил, что во время безумного фестиваля из погонь и мнимой ураганной стрельбы этой ночью никто не погиб, и удовлетворенно кивнул:
– Допустим. Но можно же было просто немного повредить его в рассудке? С памятью что-то сделать, например?
Яна снова отрицательно качнула головой:
– Слишком сильное вмешательство в судьбу, оно не поощряется. И это не наш метод. Шеды могут так поступить иногда, но не элохимы.
– Шеды?
– Те, с кем ты столкнулся сегодня ночью. Штеллай и Боб. Кстати, могу сказать, что они чрезвычайно раздражены сейчас, и это раздражение вызвал у них ты. Я бы на твоем месте побеспокоилась.
– О моих проблемах мы поговорим позже. Верно ли я понимаю, что убийство категорически неприемлемо и для этих шедов?
– Да. В том числе и для них. Они могут спровоцировать подобное действие в исполнении людей по отношению к другим людям, но сами убивать не имеют права.
– Тогда что случилось с Рубинчиком, Трусаном и Капитоновым?
– Они не были людьми.
– А кем же тогда?
– Яшен руах. Спящие духи. Скрытые элохимы.
Голова снова начала идти кругом, почти как тогда, когда Леночка Смерть сообщила, что не нашла в пустом доме на Нарвском следов ночной перестрелки. В подробности сейчас углубляться явно не следовало; я хотел только если не понять происходящее, то хотя бы нащупать подобие логики там, где она казалась мне явно нарушенной, пусть и с учетом фантастической системы координат.
– Ладно, это тоже пока пропустим. Вернемся к тебе и Савве. Мне по-прежнему многое непонятно. Убивать его нельзя, с ума сводить тоже. Как насчет гипноза? Или какого-то другого воздействия? Можно же было повлиять на него другим способом, без драматических появлений из телевизора и апокалиптических предсказаний?
Она вздохнула:
– Послушай, все не так просто. Воздействовать на свободную волю человека не получится чисто технически, этого никто не может, ни мы, ни шеды. Там установлена защита, которую нам не взломать. То есть я могу, например, сейчас выйти отсюда, – она похлопала себя ладошкой по сарафану в том месте, где у девушек постарше или пополнее обычно располагается грудь, – синхронизироваться с электрическими токами твоего мозга, перехватить управление и заставить тебя сделать практически что угодно, хоть бы и выйти в окно; но, во-первых, такое воздействие без ущерба для моего собственного сознания возможно на относительно короткое время, и, во-вторых, что бы я ни заставила тебя сделать, это все равно не будет твоим решением, а насилием, как если бы я тебя за шиворот потащила через подоконник. А в-третьих – это не наш метод и, опять-таки, наказуемо, если поймают. Вот так.
Я почувствовал себя так, как если бы взялся играть в незнакомую игру, где с каждым ходом появляются новые правила, а соперник при этом еще и отчаянно мухлюет, но сдаваться не собирался:
– Все равно что-то не вяжется. Вы с Саввой спокойно прошли мимо сотрудников госбезопасности в институте, а потом перемещались по всему городу то, через подвалы, то через склепы. На мой взгляд, одного этого достаточно, чтобы не испытывать проблем с переходом границы: хоть невидимками, хоть через канализационный люк, да хоть на летающей тарелке его эвакуируйте, не вижу трудностей.
Яна посмотрела на меня с печальным сочувствием:
– Ты, наверное, считаешь, что я всемогущая?
– Точно нет, иначе ты не явилась бы сюда. Тебе же моя помощь требуется, верно я понимаю?
– Верно.
– А мне нужно хотя бы в общих чертах видеть картину происходящего. Я не Савва, которому ты, насколько я понимаю, многого не рассказала. Он, наверное, думает, что сегодня ночью к вам в квартиру ломились сотрудники госбезопасности?
Яна вдруг зарделась, чем немало меня удивила, и ответила:
– Да. Пока так для него лучше.
– А для меня нет.
Мы снова уставились друг на друга. Она молчала, я тоже. Во дворе женский голос протяжно прокричал из окна: «Коля, домой!» Я нарушил молчание первым:
– Жизнь и практика меня научили, что самая простая версия всегда верная. Но простых объяснений происходящему у меня не находится, а я достаточно увидел и услышал в последние дни, чтобы поверить тому, что вы оба мне тут рассказали. Но некоторые детали не сходятся на уровне простой логики, и мне это не нравится. Зачем понадобилось обращаться за помощью к Рубинчику, Трусану и Капитонову, кем бы они ни были? Что мешает тебе сейчас применять свои возможности в полной мере? За каким чертом потребовалось принимать физическую форму? Что нужно от меня? И еще: если то, что придумал Савва, настолько опасно для человечества, а ты можешь, насколько я понял, анализировать самые многообразные причинно-следственные связи и делать выводы о возможности наступления конкретных событий, как получилось, что ты сама подсказала нашему общему другу то решение, из-за которого теперь все мы тут собрались?
Она зашевелилась, вытянула вперед тоненькие бледные ножки, одернула сарафан и принялась задумчиво рассматривать свои голые стопы.
– Ну хорошо. Хочешь заглянуть за декорацию? Понимаю. Но на подробные объяснения потребуется очень много времени, и я не уверена, что ты все сумеешь понять. Обещаю, что обязательно постараюсь сделать это, но позже.
– Мне достаточно будет простых ответов на вопросы, которые я задал.
– Не для всего я смогу подобрать слова.
– А ты попытайся.
Яна вздохнула:
– Я дозорный, ишим элохим меген, это один из трех рангов элохим, которые работают на Полигоне. Всего рангов девять, но шесть высших не могут здесь появиться ни в волновом, ни тем более в физическом облике: высвобожденный энергопотенциал будет таков, что приведет к разрушениям материальных структур. Моя истинная природа – нефизическая, Савва называет ее субквантовой, и, наверное, это самое точное определение в существующей у вас терминологии. В нормальном состоянии я могу свободно перемещаться вне условных конструкций пространства и времени, действовать в рамках допустимых возможностей с учетом ограничений Контура и его десяти измерений вместо привычных мне двадцати шести. Для работы с людьми в трех измерениях Полигона обычно применяется волновая электромагнитная форма просто потому, что на нашем уровне бытия может быть реализовано эффективное воздействие, но не взаимодействие. Такое условие серьезно уменьшает личные возможности каждого из элохим, но для решения наших оперативных задач в рамках Эксперимента их сохраняется более, чем достаточно. Физические тела мы используем редко, только в тех случаях, когда по каким-то причинам нужна значительная объективная достоверность или, как сейчас, если необходимо скрыть свою настоящую субстанциональную личность и местоположение. Дело в том, что человеческий корпус, пусть искусственный, полностью экранирует наши возможности и скрывает сущность. Это, кстати, дело малоприятное, несмотря на то, что тела новенькие, не ношеные и отлично развитые, но все равно ощущение такое, как если бы тебя, например, засунули в улитку или в черепаху.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
